Мы продолжаем печатать материалы дневника участника Великой Отечественной войны Степана Ивановича Бортникова.
После первой бомбёжки города Киева появилось время для анализа обстановки. Удивляла точность заранее намеченных целей: аэродром, оборонный завод «Большевик», оружейный завод и другие важные военные объекты. Очевидно, не обошлось без работы «пятой колонны» — вражеской агентуры. Но самая главная мысль: что это было – начало войны или провокация? Ещё теплилась надежда, что все обойдётся. Выступление народного комиссара Молотова поставило точку: «это война!»
Позднее я узнал, что в первые дни войны авиация Киевского особого военного округа потеряла 180 самолётов, в том числе из нашей дивизии.
На следующий день переформирование нашего подразделения началось с получения недостающего снаряжения. Каждый солдат получил патроны, противогаз, вещмешок, запасную пару белья, котелок и ложку. Батальон передислоцировали в город Бровары, где распределили по подразделениям. Согласно с воинской специальностью, полученной в начале службы, я был назначен радистом на мощной радиостанции РСБ на машине с цельнометаллическим кузовом и экипажем из четырёх человек: начальник станции (лейтенант), старший радист (сержант), младший радист и шофер. Станция работала круглосуточно, часто меняя места, передавая и принимая кодированные радиограммы. Мы побывали в городах Бровары, Нежин, Пирятин, Прилуки.
Когда стояли в городе Нежин, случилось непредвиденное. При приёме передачи последних известий о военных событиях, передаваемых ежедневно в 12.00 радиостанцией имени Коминтерна, мы вдруг услышали слова: «Говорит Верховное командование Германии, передаём…» и т.д. Оказалось, немцы могли настраиваться на волны наших радиостанций и выходить в эфир. Услышанное нас «оглушило». Лейтенант сразу отключил приёмник, чтобы не возникли неприятности для нас со стороны командования.
Отступление продолжалось, положение на фронте усложнялось. Уже оставлен старый оборонительный рубеж, созданный когда-то на границе страны. Жители оставленных городов и сел с укором смотрели на нас. Киев защищался до последней возможности и был оставлен 19 сентября. После переправы на восточный берег Днепра сапёры взорвали мосты.
На четвёртом месяце войны, в результате прорыва неприятелем нашей обороны с севера и юга, замкнулось кольцо окружения, в котором оказалась вся группировка войск Юго-Западного фронта.
20-го сентября в неравном бою у полтавского хутора Дрюковщина погиб Командующий фронтом генерал-полковник М.П. Кирпонос.
О том, что попали в окружение, мы догадались из-за прекращения связи, разрозненных групп солдат проходивших мимо нас и периодически улавливаемых на приёме, передач на немецком языке.
Когда закончилось горючее, лейтенант приказал уничтожить радиостанцию. Мы разбили аппаратуру и пустили машину под откос. Несколько дней шли своей группой, взяв остаток сухого пайка. Вскоре, после налёта вражеской авиации, разъединились, потерялись, и я примкнул к совершенно незнакомой группе солдат из других частей. Такая перетасовка происходила не раз, кто-то отставал, кто-то заходил в деревни и не возвращался. Удручала неопределённость обстановки, отсутствие намеченного маршрута, неизвестность расположения фронта, отсутствие командования всех уровней. Только один раз блеснула надежда принять участие в организованном отступлении. Наша группа солдат, выйдя на опушку леса, увидела строй солдат, примерно до роты. Перед строем на серой лошади гарцевал офицер в чине капитана. Он отдал нам команду присоединиться к строю и идти вперёд, махнув рукой указывая направление. Впереди оказалась открытая местность. Берём винтовки наперевес, с готовностью пробить брешь в рядах противника. Ощущаю холодок в животе от возможности встретиться с врагом врукопашную. Встретил огонь из пулемётов, и стало понятно, что капитан был из числа диверсантов засланных в наш тыл, который знал, куда нас направить. Наш ответ состоял из одиночных винтовочных выстрелов (патроны были не у всех, гранат не было вообще).
Наш строй под огнём противника рассеялся, и я находясь на фланге остался один. Невдалеке заметил лошадь, пасущуюся на лугу, стреноженную путами. Решив воспользоваться случаем, снял с неё путы и оседлав, погнал её прикладом по направлению к лесу. Встретив в лесу группу наших солдат, обсудили обстановку и избрали направление дальнейшего движения.
Двигаясь дальше, заметили двухфюзеляжный самолет «раму», который немцы использовали в качестве корректировщика. Вскоре, над нами появились пара «мессеров», которые обстреляли нас с небольшой высоты. Меня спасла воронка от бомбы, куда я укрылся. Оставшиеся в живых собрались в большом овраге и провели там остаток дня и ночь. Утром к нам подошла большая группа солдат во главе с лейтенантом. Он знал, что их группа обнаружена и распорядился организовать оборону. Немцы не заставили себя долго ждать, стали нас окружать. Сначала услышали «Русс сдавайся, русс капут!», затем последовал массированный пулемётный огонь по нашей позиции. Появились убитые и раненные. Бой длился весь день с небольшими перерывами. К ночи наступило затишье. Решено было, затемно выходить из окружения небольшими группами. Нас было трое – шли друг за другом на расстоянии видимости. Иногда передвигались по-пластунски. Просачивались через заслон, когда гасли ракеты, которые немцы периодически запускали. Показалось, что мы заслон преодолели. Однако собраться вместе не удалось, мы потеряли друг друга. Близился рассвет. От нервного и физического напряжения я выбился из сил и обнаружив копну сена, решил отдохнуть, зарывшись в стог. Очнулся, услышав немецкую речь. Присмотревшись, увидел рядом дорогу и немцев, нагружавших сено из соседних копен. Когда машина уехала, продолжил путь и неожиданно столкнулся с товарищем-земляком Герасимом Мигулёвым из Алтайского края, с которым мы вместе призывались в армию в сентябре 1940 года. Несказанно обрадовались встрече, вспомнили о довоенной службе, о родителях.
Через какое-то время встретили группу солдат из шести человек, пошли вместе с ними. Вблизи одной деревни подверглись обстрелу и укрываясь от огня противника снова потеряли друг друга. В одной из деревень, куда привела дорога, встретил мужчину, который указал путь к железной дороге. Вскоре я услышал характерный шум приближающегося поезда. На подъеме машинист сбавил ход и мне удалось забраться на последнюю платформу, загруженную мешками с зерном. К счастью, поезд оказался последним с запада, повезло. На станции, куда прибыл состав находилась военная комендатура, в которую я и явился, не обращая внимания на мысли о том, что придётся отчитываться, как я оказался вне своего подразделения. К моему счастью допроса не случилось, меня зачислили во вновь сформированное подразделение. И здесь я снова встретился с Герасимом Гумилёвым, который вышел на станцию г. Люботин, Харьковской области раньше меня. Не успев обмолвиться несколькими словами, как нас снова разлучили по разным колоннам, несмотря на просьбы попасть в одну часть. Больше наши пути не пересекались. Впоследствии удалось узнать, что он остался жив. Так закончились мои «хождения по мукам» в условиях окружения и полной неопределённости.
В городе Сызрань меня зачислили в состав 11-го запасного стрелкового полка вновь сформированного Юго-западного фронта под командование Маршала Советского Союза С.К. Тимошенко.
Я был определён в 14-ю отдельную саперно-восстановительную бригаду, которая располагалась на Северном Донце. Здесь мне пришлось переквалифицироваться в сапёры для установки минно-взрывных радиоуправляемых заграждений. Бригадой командовал подполковник Иоффе. Батальон, в котором я состоял, получил задачу установить минные поля на левом берегу реки Оскол. В конце 1942 года немцы прорвали оборону и вышли к Воронежу с намерением захватить Кавказ с его нефтью.
На Сталинградском направлении был образован Сталинградский фронт. Здесь мы узнали о разгроме немцев под Москвой. Однако попытки организовать наступление Юго-Западного фронта на Харьковском направлении окончились неудачей и снова ряд подразделений оказались в окружении. Снова началось отступление, но на этот раз оно проходило организовано. После очередного формирования, я оказался в 16-й отдельной инженерной бригаде специального назначения в которой прошло все моё дальнейшее пребывание на фронте. Продолжая отход, бригада сходу прошла Сталинград. Перед нами открылась Волга широкой, голубой гладью, раскинувшаяся вдоль города. На её восточном берегу предстояла переформировка.
Подготовил ветеран ВС Лев Волков
Источник фото
