Зачарованная Мещёра
30.09.201609:0030 Сентября 2016 09:00:00

Притягательную силу Мещёры ещё в прошлом веке высоко оценил Константин Паустовский. Писатель был пленён ненавязчивой красотой нашей природы, способной не только очаровывать, но и трогать поэтические струнки души. Вот и сегодня современная Мещёра по-прежнему полна очарования, а сохранившаяся кое-где несусветная комариная глушь всё так же сводит с ума любителей путешествий.
БОРЫ-БЕЛОМОШНИКИ
Блуждая по лесам Мещёры, иной раз набредёшь на такое диво, что от увиденного невозможно оторвать глаз. Взять, к примеру, песчаные бугры в сосновых борах, точнее — лишайники, покрывающие их разноцветным ковром. Красота этих растений столь необычна и так умиляет взор, что начинаешь недоумевать: уж не в сказке ли очутился?
И вправду, разноцветные лишайники из рода кладонии, на замшелых сосняках укрывают почву, так плотно и так изысканно, что иначе как сказкой это чудо и не назовёшь. Лесные жители такие сосняки называют их борами-беломошниками и красоту их очень ценят. Мой знакомый лесник из деревни Лопухи рассказывал, что всякий раз при виде ковра из лишайников он испытывал соблазн посидеть на его разноцветном ворсе, а то и поваляться, подложив под голову руки, закрыв глаза, и с наслаждением вдыхать ядрёный аромат соснового леса. Ковёр этот пушист, мягок, упруг и, главное, — очень ярок. Особенно его краски привлекают весной после схода снегов и накануне зимы перед снегом, когда в лесу в отсутствие травянистой зелени других красок не бывает. А ещё боры-беломошники радуют взоры людей в грибную пору. Зная, что на разноцветных коврах любят водить хороводы лисички, маслята и белые грибы, любители тихой охоты сразу же туда и устремляются.
Песчаные бугры, поросшие лишайниками, — сказочное украшение лесных пейзажей. Любой человек при виде этой красоты испытывает необычайное наслаждение, а сделанные на память фотографии рождают тёплое чувство.
ГРИБЫ С ГЛАЗАМИ
Вряд ли кто может толком объяснить, откуда взялась столь забавная поговорка: «В Рязани — грибы с глазами». И сколь давно она появилась, тоже никто не знает. Но нет сомнения в том, что придумал её человек, не лишённый чувства юмора.
Как-то на остановке в селе Деулине я встретил компанию из трёх тётушек с корзинами, доверху наполненными грибами. Ожидая автобуса, они шумно делились воспоминаниями о своих лесных приключениях.
Вот, — показала одна из них на свою корзину, — все грибы набрала в одном месте. Выхожу на полянку, а там их — мама родная! — пропасть! И все — белые!
А я, — хвасталась другая, — таскалась, таскалась по лесу, и никакого толку — везде одни поганки. Думала, вертаться мне домой с пустыми руками, и уж собралась было поворачивать назад. Но тут решила заглянуть в низину, ту самую, в которой мы прошлым летом бруснику собирали. Захожу, — и не верю своим глазам: лисички! подосиновики! белые!
— Это что, — вступила в разговор третья. — Я поначалу тоже расстроилась, что грибы не попадаются. Но как только завернула в дубовый лесочек, перемежавшийся с осинами и берёзами, то от обилия грибов даже ахнула. Верчусь по сторонам, и от радости, что набрела на такую прорву, меня аж в дрожь бросило. Представляете? Стою и не верю своим глазам: из травы, изо мха и даже из-за деревьев на меня лупят глазищи белые грибы.
— Стоп! Ты что, Наташ, — свихнулась?! — насмешливо улыбнулась и крутанула пальцем у виска одна из собеседниц. — Откуда у грибов глаза?
— Да нормальная я. Просто мне почудилось, будто все они смотрят на меня. И смотрят с явным упрёком, дескать, чего ж ты остолбенела, рви давай, не скромничай.
Услышав это, подружки покатились со смеху. Не удержался от смеха и я. Но в то же время подумал: кто знает, может, подобная ситуация и породила поговорку о «глазастых» грибах, ставшую в наше время крылатой, которая наверняка будет вызывать улыбку ещё у многих поколений людей.
РАЗНОЦВЕТНАЯ СКАТЕРТЬ ЛУГОВ
Это особенная и необычайно яркая сторона мещёрской природы. В тёплое время года заливные луга бывают настолько привлекательными, что от палитры цветущих трав, меняющейся от зелёной весны и до самых покосов, невозможно оторвать глаз. Стоит вешним водам войти в русла рек, как тотчас на изумруде зелени появляются жёлтые брызги лютиков, а по сырым низинам и закрайкам озёр закричат желтизной влаголюбивые калужницы и ирисы. Отзываясь на нарастание солнечного света, на смену дружно высыпают фиалки, незабудки, колокольчики и другие синеокие творения природы. Потом поднявшиеся злаки — овсяница, тимофеевка, мятлик, лисохвост, — увенчавшись жёсткими колосками, покроют луга лоснящейся на ветру сединой. А в один из дней июня на них ниспадёт ярко-розовая вуаль смолки, луговых васильков и травы-полевицы. Передавая эстафету цветения белой кашке, лабазнику вязолистному, ромашке и купырям, панорамы лугов от щедрости этих трав облачаются в роскошные белые накидки, а немного покрасовавшись, меняют их на золотисто-жёлтые скатерти из пижмы, девясила, донника, золотой розги...
Осенью луга выглядят уставшими и постаревшими. Высохшие травы блекнут, грубеют и надсадно погромыхивают на посвежевшем ветру. Кажется, что в это время природа лугов уже никого не прельщает. Но это далеко не так. Осень — желанная пора для любителей охоты на луговую дичь. Она сулит охотникам вожделенные трофеи и неизгладимые впечатления, переживаемые в объятьях волнующих зорь, что своим свечением так нежно красят сдержанный облик лугов.

И всё же пора эта уже всюду напоминает о грядущей зиме. Бывает, окинешь взглядом притихший луг, и на душе становится грустно от того, что былого буйства красок больше нет — всё кануло в небытие.
Вот такая она, природа Мещёры, — обрадует, обласкает, вызовет восторг, наполнит душу нежной музыкой и даже заставит взгрустнуть.
Иван Назаров