Зачарованная Мещёра

Притягательную силу Мещёры ещё в прошлом веке вы­соко оценил Константин Паустовский. Писатель был пле­нён ненавязчивой красотой нашей природы, способной не только очаровывать, но и трогать поэтические струн­ки души. Вот и сегодня современная Мещёра по-преж­нему полна очарования, а сохранившаяся кое-где несу­светная комариная глушь всё так же сводит с ума любителей путешествий.

БОРЫ-БЕЛОМОШНИКИ
Блуждая по лесам Мещёры, иной раз набредёшь на такое диво, что от уви­денного невозможно оторвать глаз. Взять, к примеру, песчаные бугры в сосновых борах, точнее — лишайники, покрывающие их разноцветным ковром. Красота этих растений столь необычна и так умиляет взор, что начинаешь не­доумевать: уж не в сказке ли очутился?

И вправду, разноцветные лишайники из рода кладонии, на замшелых сосняках укрывают почву, так плотно и так изыс­канно, что иначе как сказкой это чудо и не назовёшь. Лесные жители такие сосняки называют их  борами-беломошниками и красоту их очень ценят. Мой знако­мый лесник из деревни Лопухи расска­зывал, что всякий раз при виде ковра из лишайников он испытывал соблазн посидеть на его разноцветном ворсе, а то и поваляться, подложив под голову руки, закрыв глаза, и с наслаждением вдыхать ядрёный аромат соснового ле­са. Ковёр этот пушист, мягок, упруг и, главное, — очень ярок. Особенно его краски привлекают весной после схода снегов и накануне зимы перед снегом, когда в лесу в отсутствие травянистой зелени других красок не бывает. А ещё боры-беломошники радуют взоры лю­дей в грибную пору. Зная, что на разноцветных коврах любят водить хороводы лисички, маслята и белые грибы, люби­тели тихой охоты сразу же туда и устремляются.

Песчаные бугры, поросшие лишайни­ками, — сказочное украшение лесных пейзажей. Любой человек при виде этой красоты испытывает необычайное наслаждение, а сделанные на память фотографии рождают тёплое чувство.

ГРИБЫ С ГЛАЗАМИ
Вряд ли кто может толком объяснить, откуда взялась столь забавная поговор­ка: «В Рязани — грибы с глазами». И сколь давно она появилась, тоже никто не знает. Но нет сомнения в том, что придумал её человек, не лишённый чув­ства юмора.

Как-то на остановке в селе Деулине я встретил компанию из трёх тётушек с корзинами, доверху наполненными гри­бами. Ожидая автобуса, они шумно де­лились воспоминаниями о своих лесных приключениях.

Вот, — показала одна из них на свою корзину, — все грибы набрала в одном месте. Выхожу на полянку, а там их — мама родная! — пропасть! И все — белые!
А я, — хвасталась другая, — таска­лась, таскалась по лесу, и никакого тол­ку — везде одни поганки. Думала, вертаться мне домой с пустыми руками, и уж собралась было поворачивать назад. Но тут решила заглянуть в низину, ту самую, в которой мы прошлым летом бруснику собирали. Захожу, — и не ве­рю своим глазам: лисички! подосинови­ки! белые!
— Это что, — вступила в разговор третья. — Я поначалу тоже расстрои­лась, что грибы не попадаются. Но как только завернула в дубовый лесочек, перемежавшийся с осинами и берёза­ми, то от обилия грибов даже ахнула. Верчусь по сторонам, и от радости, что набрела на такую прорву, меня аж в дрожь бросило. Представляете? Стою и не верю своим глазам: из травы, изо мха и даже из-за деревьев на меня лу­пят глазищи белые грибы.
— Стоп! Ты что, Наташ, — свихну­лась?! — насмешливо улыбнулась и крутанула пальцем у виска одна из собе­седниц. — Откуда у грибов глаза?
— Да нормальная я. Просто мне по­чудилось, будто все они смотрят на ме­ня. И смотрят с явным упрёком, де­скать, чего ж ты остолбенела, рви да­вай, не скромничай.

Услышав это, подружки покатились со смеху. Не удержался от смеха и я. Но в то же время подумал: кто знает, может, подобная ситуация и породила поговор­ку о «глазастых» грибах, ставшую в на­ше время крылатой, которая наверняка будет вызывать улыбку ещё у многих поколений людей.

РАЗНОЦВЕТНАЯ СКАТЕРТЬ ЛУГОВ
Это особенная и необычайно яркая сторона мещёрской природы. В тёплое время года заливные луга бывают на­столько привлекательными, что от пали­тры цветущих трав, меняющейся от зе­лёной весны и до самых покосов, не­возможно оторвать глаз. Стоит вешним водам войти в русла рек, как тотчас на изумруде зелени появляются жёлтые брызги лютиков, а по сырым низинам и закрайкам озёр закричат желтизной влаголюбивые калужницы и ирисы. От­зываясь на нарастание солнечного све­та, на смену дружно высыпают фиалки, незабудки, колокольчики и другие синеокие творения природы. Потом подняв­шиеся злаки — овсяница, тимофеевка, мятлик, лисохвост, — увенчавшись жёсткими колосками, покроют луга лоснящейся на ветру сединой. А в один из дней июня на них ниспадёт ярко-розовая вуаль смолки, луго­вых васильков и травы-полевицы. Передавая эстафету цветения бе­лой кашке, лабазнику вязолистному, ромашке и купырям, панорамы лугов от щедрости этих трав облачают­ся в роскошные белые накидки, а немного покрасовавшись, меняют их на золотисто-жёлтые скатерти из пижмы, девясила, донника, золотой розги...

Осенью луга выглядят уставшими и постаревшими. Высохшие травы блек­нут, грубеют и надсадно погромыхива­ют на посвежевшем ветру. Кажется, что в это время природа лугов уже никого не прельщает. Но это далеко не так. Осень — желанная пора для любителей охоты на луговую дичь. Она сулит охот­никам вожделенные трофеи и неизгла­димые впечатления, переживаемые в объятьях волнующих зорь, что своим свечением так нежно красят сдержан­ный облик лугов.





И всё же пора эта уже всюду напоми­нает о грядущей зиме. Бывает, окинешь взглядом притихший луг, и на душе ста­новится грустно от того, что былого буйства красок больше нет — всё кану­ло в небытие.

Вот такая она, природа Мещёры, — обрадует, обласкает, вызовет восторг, наполнит душу нежной музыкой и даже заставит взгрустнуть.

Иван Назаров