4 декабря 2014

В ожидании перемен

«Да что вы! Лошадей кормили всегда, даже в самые трудные времена», — удивился моему вопросу главный зоотехник Старожиловского конезавода Владимир Фролов. Разговоры об упад¬ке в этом хозяйстве идут давно, а тут появились слухи, что кони там чуть ли не гибнут от голода. Нет, заверил меня начкон, так хорошо, как в этом году, они своих подопечных не содержали никогда. Но проблемы есть, и очень серьёзные.

Наталия Терлеева |
В ожидании перемен

«Да что вы! Лошадей кормили всегда, даже в самые трудные времена», — удивился моему вопросу главный зоотехник Старожиловского конезавода Владимир Фролов. Разговоры об упад­ке в этом хозяйстве идут давно, а тут появились слухи, что кони там чуть ли не гибнут от голода. Нет, заверил меня начкон, так хорошо, как в этом году, они своих подопечных не содержали никогда. Но проблемы есть, и очень серьёзные.

 

Полтора метра


В областном списке мульти­медийного проекта-конкурса «Россия 10», который прово­дился с целью поддержать к стране устойчивый интерес туристов, как внешних, так и внутренних, Старожиловский конезавод занял устойчивое второе место. О красоте промышленно-усадебного ком­плекса фон Дервиза, на тер­ритории которого он распола­гается, хорошо известно и в области, и за пределами. Этот объект культурного наследия федерального значения вре­мя от времени становится де­корацией какой-либо истори­ческой картины. Два года на­зад здесь также проводились съёмки, и группа киностудии «Мосфильм» была неприятно поражена состоянием архи­тектурного памятника, кото­рый был построен по проекту знаменитого Фёдора Шехтеля. Тогда же работники коне­завода поделились с кинош­никами своими бедами и про­блемами. И вроде бы был не­кий общественный резонанс, в результате которого содер­жание лошадей стало несколь­ко лучше, людям же выплати­ли их мизерные зарплаты. Но дело реставрации культурно­го наследия не сдвинулось с мёртвой точки, всё продолжи­ло сыпаться и рушиться. А в 2013 году одна из башен кры­того манежа, пробив крышу, опрокинулась внутрь. Только по счастливой случайности не пострадали люди и лошади.


— Это произошло во время тренировки, — припоминает подробности Владимир Кон­стантинович.Елена Шиш­кина, наш ветеринарный врач, буквально за секунду отошла от места, куда всё это рухну­ло, лошадь её за собой потя­нула. Каких-то полтора метра между жизнью и смертью.


Собственники


И теперь манеж закрыт как аварийный. Он же коневодам необходим как воздух. Невоз­можно без него осуществлять племенную работу, поясняет Владимир Фролов — один из авторов возрождения русской верховой породы.


— В манеже мы тестирова­ние молодняка в зимнее вре­мя проводим, — продолжает Владимир Константинович. — Замеряем скорость пробега, наблюдаем, как быстро конь восстанавливает силы после этого. Короче говоря, замеча­ем, насколько дочь лучше ма­тери, а сын лучше отца, — как раз в этом и заключается пле­менная работа.


В середине семидесятых го­дов прошлого века, когда он приехал работать на конеза­вод, манеж некоторое время ещё использовали под хране­ние зерна. А потом, когда ди­ректором завода стал Андрей Дмитриевич Андреев, его ста­ли использовать только по на­значению. Зеркал, как во вре­мена фон Дервиза, конечно, не было, но до 1995 года кры­шу регулярно ремонтировали. В советские времена тоже не очень-то бережно относились к культурному наследию. Ре­ставрации не было, но теку­щий ремонт время от времени проводился. Проблемы нача­лись, когда завод был передан в частные руки. И поначалу, рассказывает Владимир Кон­стантинович, всё было хоро­шо, новый собственник в раз­витие завода вкладывал при­личные деньги. Однако потом он как будто разочаровался в проекте и передал его супру­ге. А она с самого начала за­вод хотела выгодно продать. На тот момент это было ещё довольно крупное хозяйство. Помимо лошадей, в его состав входили сельхозугодья и круп­норогатый скот. Торг продол­жался несколько лет, конеза­вод то продавался, то возвра­щался прежней хозяйке. В се­редине нулевых на конезаво­де произошла серия пожаров, которая тоже ослабила хозяй­ство. В общем, не получалось продать всё сразу, пришлось продавать по частям. Сегодня землёй завода владеет один человек, лошадьми — другой. К счастью, им оказался спе­циалист-коневод. Он факти­чески спас лошадиное пого­ловье, рассказывает Фролов, поскольку русскую верховую породу сегодня выращивает только один завод в стране — Старожиловский.


— Нам сегодня на содержа­ние лошадей грех жаловать­ся, — продолжает Владимир Константинович.


Но говорит, что отношения с новым собственником скла­дываются тоже довольно не­просто. Ведь хозяин понима­ет, что, вкладывая деньги, он, возможно, никогда не получит их обратно. В российском биз­несе так не работают, обычно хотят получить отдачу при ми­нимальных затратах. Вот толь­ко коневодство — занятие до­рогостоящее, замечает Фро­лов. И приводит в пример зна­комого: когда тот покупал ко­нюшню, ездил на 600-м «Мерседесе», а уже через пару лет сменил его на «Волгу».


ryzan3_b.jpg

Русскую верховую породу разводят только на Старожиловском заводе


На графских развалинах


По мнению Владимира Кон­стантиновича, племенное ко­неводство должно быть госу­дарственным делом. Никому другому ни терпения, ни вы­держки не хватит. А собствен­ник, он сегодня лошадей раз­водит, завтра на страусов пе­рейдёт, если вдруг решит, что это ему выгодней. То же и с реставрацией промышленно­-усадебного комплекса в Старожилове, -  мало какому част­нику это по силам.


Сейчас старожиловские ко­неводы живут в ожидании пе­ремен к лучшему. Телевизион­ный сюжет о бедственном по­ложении завода стал поводом для прокурорской проверки. А ещё раньше жители Старожилова обращались к депутатам Государственной Думы, к казакам России с письмом о по­мощи на ту же тему. Старожиловцы надеются, что усадьба фон Дервиза будет наконец, восстановлена, так как поте­рять такую жемчужину было бы преступлением.


Причём усадьбу восстанав­ливать надо полностью. Коне­завод занимает лишь три зда­ния из двенадцати, которые и образуют этот красивый ком­плекс. Среди них есть жилые дома и те, что приспособле­ны под жильё.


— При фон Дервизе коровы жили здесь, — рассказывает житель одной из квартир до­ма-скобы Сергей. — А в 60-х сюда поселили людей. С тех пор так и живут.


Однако жить в памятнике не только неудобно, но и опасно. Комфортней по сравнению с концом XIX века не стало, зато риск оказаться под обломка­ми появился.


— Нам страшно жить здесь, стена, того и гляди, рухнет, — говорит Людмила, жительни­ца квартиры из другой части дома-скобы. — Только вот в первую очередь станут рас­селять дом, который покрепче нашего будет. А нас — только в 17-м году.


Больше тридцати лет Люд­мила отдала конезаводу, семь лет как вышла на пенсию и всё живёт в этой квартире с наде­ждой на улучшение жилищных условий. В настоящее время, говорят, дома для переселен­цев с графских развалин ин­тенсивно строятся. Но Людми­ла переживает, что не дождёт­ся новоселья и раньше ока­жется с семьёй на улице...


Наталия Терлеева

"Панорама города" №49 от 3 декабря 2014 года

Читайте также
Загрузить еще
1 2 3 4 5 6 ... 78