Постичь китайскую грамоту
Заполняя анкету VI Всемирного фестиваля молодёжи и студентов летом 1957 года и отвечая на вопрос, где бы он хотел побывать, Анатолий Кирпичёв назвал три страны: Китай, Германию и США. Две последние посетить не удалось, а вот с самым крупным восточным соседом у рязанца завязались прочные отношения, причём — на всю жизнь
Заполняя анкету VI Всемирного фестиваля молодёжи и студентов летом 1957 года и отвечая на вопрос, где бы он хотел побывать, Анатолий Кирпичёв назвал три страны: Китай, Германию и США. Две последние посетить не удалось, а вот с самым крупным восточным соседом у рязанца завязались прочные отношения, причём — на всю жизнь.
Анатолий Кирпичёв
Выходной костюм
На фестивале Анатолий Кирпичёв, в то время студент Московского инженерно - строительного института имени Куйбышева, был волонтёром, как сказали бы сегодня. То был фейерверк эмоций и открытий. Он, например, впервые увидел гостей из Африки, ещё заметил, что иностранцы были раскованней. Да и одевались они намного лучше.
— Они тоже заполняли анкету, в которой их просили назвать советских писателей, что им симпатичны, — вспоминает Анатолий Сергеевич. — Они написали: Достоевский... У нас на тот момент о нём даже не слышали. И вот после фестиваля его стали изучать в школе...
Сам он тогда не только Достоевского читал, но и увлекался запрещённым Гумилёвым. Старшая сестра привила любовь к чтению всем троим братьям. Они родились в селе Огородниково Спасского района. Родители трудились в колхозе, а вот своим детям другой доли хотели. «Тям в голове есть — учитесь», — говорила им мама. Тям — это ум, а его Кирпичёвым было не занимать, все они получили высшее образование. После седьмого класса Анатолия послали в люди — в семью тётки, в посёлок в Московской области, где была десятилетка.
— После школы я собрался поступать в московский сельхозинститут на гидротехнический факультет, — вспоминает Анатолий Сергеевич. — Думали, раз мы из села, поступить будет легче. Ходил на подготовительные курсы, а тут смотрю — объявление: «Гидротехнический факультет преобразуется в мелиоративный». Я друга своего, Веню из Подольска, спрашиваю: «Ты знаешь, что это такое?» Он: «Нет, это что-то с селом связанное». Что такое село, мы знали. Забрали документы и отнесли их в Московский инженерно-строительный институт, на факультет гидротехнического строительства.
Перестраховка при поступлении оказалась напрасной. Оценки Кирпичёва превысили проходной балл. Товарищ тоже поступил, и учились они в одной группе до тех пор, пока Анатолию не предложили поехать в Китай. Тогда в Москве много было студентов оттуда, и наших тоже решили отправить — по обмену.
— Мама меня отговаривала: «Далеко». А то ещё, говорила, невесту оттуда привезёшь, — улыбается Анатолий Сергеевич. — Но я ответил: «Мама, я так устал от нищеты...»
Комсомольский и профсоюзный активист Кирпичёв не раз пропускал культпоходы в театр. Фланелевые куртка и штаны, которые мама c сестрой купили ему, когда он стал студентом, были, конечно, удобные. Но пойти в них в театр... Лишь на втором курсе он к прекрасному приобщился — друг одолжил костюм. Советских граждан, отъезжающих за рубеж на учёбу или же работу, в специальном отделе ГУМа одевали. Государство выделяло целых три тысячи рублей на покупку комплекта одежды для них. Огромные деньги по тем временам. И у Анатолия появился свой выходной костюм...
Охота на воробьёв
А ещё родственники беспокоились насчёт того, сможет ли он выучить китайский. Ведь недаром что-то непонятное и сложное у нас китайской грамотой называется. И это испытание выдержал Кирпичёв. Пришлось ему, конечно, поработать. Первый год в Китае Анатолий только язык изучал в Пекинском университете. Учился очень старательно: сначала на занятиях, потом столько же дома. О студенческой жизни, как некоторые её понимают, пришлось забыть. Зато товарищ Чжан, обучавший советских студентов китайскому, был им доволен. Да и не такой уж страшно сложной оказалась грамота. В 50-х годах в китайском языке появилась транскрипция, основой которой стал шведский алфавит. Считается, что этот скандинавский язык — по тональности наиболее близкий китайскому. Правда, студентов из СССР пришлось разделить по половому признаку. Некоторые китайские слова звучат как наша табуированная лексика, и молодые люди смущались произносить их при женской части аудитории, которая то и дело взрывалась от смеха. Какая же это учёба?
Освоив язык, Кирпичёв продолжил изучать гидротехнические науки, но уже в университете Цин Хуа и на китайском. Профессура там была прекрасная, сложилась она в годы кампании «Пусть цветут сто цветов, пусть соперничают сто учёных». Республика нуждалась в спецах и создавала им благоприятные условия. По этой программе на родину вернулись профессора, преподававшие в университетах Франции, США и Швейцарии не один десяток лет. И Анатолий с азартом постигал премудрости гидротехники. А заодно и наблюдал, что происходит вокруг. Ведь именно так он объяснил своё желание поехать в Китай в фестивальной анкете — хотел посмотреть, как восточные соседи строят социализм. Не раз просыпался он часа в четыре утра от мощных ударов гонгов, бубнов и всего, что гремит, — на тот момент китайские товарищи активно боролись с воробьями, которых считали вредителями, съедавшими много зерна. Птицам не давали сесть, гоняли их в воздухе, и те, устав, падали на землю замертво. Их собирали, жарили-парили, а потом продавали на каждом углу. Убежищем для несчастных птах стали английское и французское посольства, где запретили охоту на них. И китайцы усматривали в этом происки капиталистов. А воробьи слетались туда со всего Пекина и плотными рядами усаживались на крышах.
Если б вожди не ссорились
Совсем иной Анатолий Сергеевич увидел эту страну в 90-е годы. Став молодым специалистом, на социалистические стройки Китая в начале 60-х он не попал. Хрущёв поссорился с Мао, и дружбе народов наступил конец. Кирпичёв как раз был в числе провожающих в аэропорту, когда обиженный Никита Сергеевич улетал из КНР. Вернувшись в Союз, Анатолий трудоустраивался сам. Выбрал Сибирь, где и прожил большую часть жизни. Работал на Красноярской ГЭС, участвовал в строительстве Усть-Илимской, а чтобы не забыть язык, выписывал китайские газеты. В конце 80-х— начале 90-х его знания вдруг пригодились. Китайцы активно начали налаживать связи с российским бизнесом, и редкие знатоки их языка оказались в большом почёте. Чуть позже Кирпичёв начал преподавать китайский в Красноярском университете.
На малую родину он приехал в середине нулевых поддержать сестру, которая, похоронив мужа, осталась одна. И так надолго задержался. С семьёй, которая живёт в Красноярске, общается по телефону. Последний раз ездил в Китай уже из Рязани — на празднования по случаю 200-летия своего университета.
— Помню, в конце 50-х Пекин поразил нас своей малоэтажностью — все дома в 1-2 этажа, а в 2011-м я жил в гостинице на 44-м этаже, — рассказывает Анатолий Сергеевич. — Я на всё смотрю со своей точки зрения и считаю, что у китайцев есть чему поучиться...
Они признают ошибки прошлого, но и то хорошее, что было там, не отвергают. Строят на перспективу, активно используют современные технологии, а также быстро решают проблемы, находя управу на своих жуликов. Возможно, в этом и заключается секрет их экономического чуда, считает Кирпичёв.
Наталия Терлеева
"Панорама города" №44 от 29 октября 2014 года