Война и мир луганского ополченца
Владимир Дедов всегда хотел побывать в Рязани — на родине матери. Но не предполагал он, волею судеб ставший одним из ополченцев Донбасса, что придётся бежать в наш город от войны, спасая свою жизнь.
Владимир Дедов всегда хотел побывать в Рязани — на родине матери. Но не предполагал он, волею судеб ставший одним из ополченцев Донбасса, что придётся бежать в наш город от войны, спасая свою жизнь.
Когда запретили память
Владимир, как и большинство мальчишек, когда-то мечтал примерить военную форму, хотя, инвалид с детства, он полагал, что сделать это ему будет не суждено. А сейчас он многое бы отдал, чтобы в его жизнь не врывалась война.
Владимир Дедов
Дедов — культуролог по образованию, педагог и поисковик по роду деятельности. Последние пятнадцать лет его жизнь была связана с войной, которая отгремела 70 лет назад. В городе Северодонецке Луганской области мой собеседник руководил общественной организацией, занимающейся поисками пропавших без вести во время Великой Отечественной. Владимир Дедов помог множеству людей узнать о своих воевавших прадедах, а последним — обрести могилы, передал специалистам на разминирование десятки старых снарядов, написал немало военно-патриотических статей в местные газеты и журналы о судьбах советских солдат. Впрочем, в конце нулевых его фамилия исчезла с печатных страниц: в 2009 году писать на русском языке Владимиру запретили. А вскоре он покинул и школу.
- Мало того что большая часть написанного в учебниках по истории Украины является наглой ложью, задурманиванием мозгов ученикам, а львиная доля параграфов целенаправленно дискредитирует Россию в глазах детей, — объясняет своё решение Владимир, — так от меня ещё и начали открыто требовать пропагандировать деятельность организации украинских националистов и украинской повстанческой армии... В 2012 году пришлось прекратить и поисковую деятельность из-за крайне негативного отношения властей. Всё чаще под различными предлогами ко мне и моим единомышленникам приходили работники правоохранительных органов с обысками — и в квартирах, и в музеях, с которыми мы сотрудничали. Сначала намекали, а потом прямо говорили, что поисковую работу надо прекращать, как и говорить на русском. А я русский! Мама из Рязанской области, отец — из Челябинской.
Когда в стране начались волнения, Дедов стал одним из инициаторов и членом координационного совета по созданию добровольных народных дружин, охраняющих общественный порядок. А с началом боевых действий в регионе вошёл в совет по созданию ополчения на территории Северодонецка.
- В ополчении я был до захвата города, — продолжает Владимир. — Поначалу занимался подвозом боеприпасов. С оружием было туговато, а как только оно попало в город, сразу оказалось не в тех руках. Приходилось разнимать своих же, которые ещё вчера были друзьями, а сегодня с автоматами в руках готовы были друг друга убить. Причём не за идею — бизнес отжимали друг у друга! За ларёк могли застрелить... Только когда над городом загромыхали первые артиллерийские взрывы, люди опомнились.
Побег из ада
Городское руководство было слабым, люди — разобщёнными, сетует мой собеседник. Наступил день, когда украинские войска вошли в Северодонецк. А до этого четыре ночи подряд снаряды били по городу, по жилым домам...
- Били зажигательными бомбами, в применение которых многие не верят, а я видел, — вспоминает Владимир. — Выглядит это так: взрывается нечто похожее на салют, только низко, но если фейерверк сгорает в воздухе, то части горящего снаряда падают на землю, а если попадают на людей, то те сгорают заживо... Это страшно: цивилизованные люди вдруг превращаются в монстров. Я видел много того, что хочу забыть, в том числе расстрел на реке Северский Донец, когда пытавшимся её переплыть старикам, женщинам и детям стреляли в спины.
Вот такие "подарки" прилетали с украинской стороны
Когда в Северодонецке стала формироваться новая власть, люди начали активно сдавать вчерашних ополченцев. И Владимир бежал... Начались его странствия по России. Он пытался осесть и в Воронежской области, и в Белгородской. И там и там ему обещали работу в музеях, однако дальше слов дело не пошло. За это время Дедов узнал, каково жить зимой в общежитии без отопления и канализации, мыться ледяной водой, проходить пешком десятки и даже сотни километров, выживать на копейки.
С 16 марта Владимир Дедов находится в Рязани. Первые полтора месяца жил в пункте временного размещения в санатории «Колос», а потом смог найти общежитие. У него есть документ о предоставлении ему временного убежища и регистрация, однако же, трудоустроиться, даже имея на руках эти бумаги, оказалось непросто.
- Два раза мне предлагали работу в районных музеях, но я по глупости поверил новым знакомым, пообещавшим, что найдут для меня вакансию в самой Рязани, и упустил эту возможность, — рассказывает Владимир. — В апреле устроился экскурсоводом, но летом турбюро закрылось, я снова остался не удел. Музею путешественников будут нужны сотрудники, но только после ремонта помещения, на который пока нет средств...
В поисках новой Родины
А пока работы нет, все свои силы Владимир тратит на поддержку украинских беженцев, живущих в Рязанской области, и мирных жителей, оставшихся на Донбассе. Его вклад в оказание гуманитарной помощи отмечен благодарственным письмом от руководителя общественного движения «Новороссия» Игоря Стрелкова.
Раскуроченное здание на окраине Луганска
- В маленьких городках Луганской области магазины пустые, — говорит Дедов. — К сожалению, далеко не вся гуманитарная помощь, которую сегодня отправляет Россия, доходит до людей из глубинки. По разным причинам. Многое оседает в крупных городах — Донецке и Луганске. Мы принимаем все меры, чтобы помощь шла самым обделённым. Необходимо отдать должное рязанцам: они очень отзывчивые!
Владимир был поражён, узнав, что некоторые не старые вещи отдают, а покупают новые. Пожилые люди несут сборщикам гуманитарной помощи новенькие, с этикетками, вещи и просят передать их ополченцам. Но есть и другие — те, кто не очень рад гостям из соседней страны. Владимир говорит, что понимает причины такого отношения:
- Когда тут появились первые переселенцы, был короткий период, когда им платили по 800 рублей в день. И люди расслабились, стали проявлять себя не с лучшей стороны.
Трудностей у переселенцев хватает. Частные компании не хотят брать на работу без российского гражданства, даже дворником устроиться не так просто, как кажется. А вторая проблема — временная регистрация. Одни люди, плохо разбираясь в законодательстве, боятся её предоставлять, другие организовали на этом целый бизнес.
Но Владимир не унывает. Он активно ищет работу, вникает в тонкости российских законов и надежды свои связывает с родиной родителей:
- Сейчас я мечтаю получить гражданство Российской Федерации и остаться в Рязани.
Юлия Верёвкина
"Панорама города" № 39 - 30.09.2015 г.